Драма в 2   действиях

 

Д е й с т в у ю щ и е    л и ц а

 

МАЙКЛ — президент  фирмы

СОФИ — его жена

ЭФРОИМ — таксист

СЭМ —  художник

АЛЕКС —  бывший  юрист

ВОЛЬФ —  инженер

 

Все  герои почти одного возраста, 40 –50  лет. Действие  происходит в одном  из штатов  Америки. В природе  постепенно  чувствуется   приближение грозы.

 

Д е й с т в и е  п е р в о е

 

Большая  гостиная в  двухэтажном типично американском  доме. Сверкающая  позолотой   белая  мебель, камин, на стенах много  картин в золоченных рамах, кругом  телевидеоаппаратура. Кресла диваны, столик в стиле рококо. Лестница на второй  этаж.

Картина  1

 

Некоторое время  сцена пуста. Вдали раздаются  невнятные голоса,

затем шум отъезжающей  машины. Входит МАЙКЛ. Он заметно  возбужден, утирает пот, оттягивает мокрую рубашку, дует себе на грудь, хочет снять…но вдруг быстро подбегает к серванту, всматривается в полировку, чистит  салфеткой. И облегченно  вздыхает. Переставляет вазу на камине, часы, двигает кресла любуется блеском поверхности мебели. Приносит фонарь, освещает свое лицо и всматривается в отражение на полированной мебели.  Остается доволен. Выбегает, приносит  кусок целлофана,  подстилает  на  кресло и садится, развалясь. Закрывает глаза… на его лице  блуждает довольная улыбка. Настенные часы бьют 12 .Он вскакивает, подходит к телефону, быстро набирает номер.

 

МАЙКЛ. Хэллоу! Гуд дэй! Мисс… да..да …это я. Еще раз извините за беспокойство  Все в порядке? Во время? Без задержки?… Но меня волнует облачность…Да, да, я понимаю, ваша фирма – я всегда пользуюсь только вашими услугами. Но вот погода, черт ее возьми! Спасибо, спасибо. Я вам верю…И вам всегда  летной погоды и мягкой посадки…О,кей !

 

Майкл, критически оглядывает мебель, бросается в  кресло, жадно

курит.  Входит Софа,  застывает на пороге, разглядывает мебель.

СОФА (удивленно) Майкл… что это?

МАЙКЛ (самодовольно) Сюрприз…тебе нравится?

СОФИ.  Но это так дорого!

МАЙКЛ. Пусть тебя это не волнует…я все рассчитал.

СОФИ. Зачем тебе это надо? Именно сейчас, когда нам предстоят дополнительные расходы …

МАЙКЛ (чуть раздраженно) Не задавай  глупых вопросов.

СОФИ. Мы еще не рассчитались за мою машину.

МАЙКЛ. Машину ты сама поторопилась поменять…Чем тебя на устраивала старая.

СОФИ. Ты же знаешь.

МАЙКЛ. Знаю… твой шеф  — самодур!

СОФИ. Кто платит – тот заказывает музыку…А где наша старая мебель?

МАЙКЛ. Сложил в подвале.

СОФИ. Можно было сразу сдать.

МАЙКЛ. Лишние  траты.

СОФИ (оглядывая мебель) Так ты это все …

МАЙКЛ. Да! Взял в рент.

СОФИ.  Думаешь, это его окончательно убедит?

МАЙКЛ. Однажды, когда мы с ним были еще студентами, в одном зарубежном фильме мы увидели точно такую же мебель. И я сказал ему: «Точно такую хочу» Он мне ответил: «Старик, нам никогда такая не будет по карману…»

СОФИ. Для него и наша старая – непозволительная роскошь.

МАЙКЛ (стучит себя по голове) Дурак! Какой же он дурак!

СОФИ. Ты всегда считал его умным…ты  завидовал ему.

МАЙКЛ. Это все в прошлом, а теперь – пусть он умирает от зависти.

СОФИ. Думаешь этим   его взять?

МАЙКЛ. Я хочу  сделать все возможное, чтобы  убедить его…Если бы он еще тогда меня послушал! Да с его головой – он бы теперь стал миллионером. Илья генератор     идей. Ему и работать не надо было – только продавай идеи. О! Как бы он здесь жил!

СОФИ. По их меркам, он и там неплохо живет.

МАЙКЛ. Да что это за жизнь ! Мне обидно за него. Денег на дорогу за два года не мог скопить. Я ему билет оплатил. Он столько для меня сделал.

СОФИ. Он дипломную  работу  за тебя  написал …

МАЙКЛ (уклончиво) Было дело…

СОФИ. Что, ты сам не мог?

МАЙКЛ. Это не стоило ему никакого труда…он их десятками делал..

СОФИ.  И все же…

МАЙКЛ. Я тебя уже все объяснял.  Мне было некогда. Надо было кормить семью: мать  больная, отец инвалид, а настрогал шестеро детей.  Где у него только мозги были. Разве можно было себе позволить  иметь шесть ртов в этой проклятой нищенской стране!

СОФИ. Ты не справедлив, Майкл… Просто они очень любили друг друга…

МАЙКЛ. Да, любили… И детей любили… Но надо же было иметь и голову на плечах. Любовь требует материальной обеспеченности.

СОФИ (с веселой укоризной) Ты вот обеспечен, а не захотел иметь больше одного ребенка.

МАЙКЛ. Что забыла, как первое время нам  приходилось так много работать, чтобы стать на ноги и приобрести уверенность.

СОФИ.  Но десять лет назад, когда мы  обжились, еще нам не поздно было.

МАЙКЛ.  Что, я – виноват?

СОФИ.  Забыл? Месяцами у тебя не было сил ответить на мои  ласки.

МАЙКЛ.  Я теперь могу.. я теперь многое могу…

СОФИ. Мне уже поздно…

МАЙКЛ. Перестань… у нас есть сын.

СОФИ.  Я мечтала  иметь троих детей.

МАЙКЛ. Он у нас хороший, здоровый парень. Стопроцентный мужчина. Женится – завалит тебя  внуками.

СОФИ. Он не хочет жениться.

МАЙКЛ. И правильно делает, что не спешит! Мы найдем ему богатую невесту…У меня состоятельные клиенты.

СОФИ.  Давай ланчевать, что-то я проголодалась.

МАЙКЛ. А у меня совсем нет аппетита.

СОФИ. Ты все эти дни очень возбужден. Ложись, отдохни.

МАЙКЛ. Вместе с тобой?

СОФИ. Хорошо… я только приму душ…что-то очень душно сегодня.

МАЙКЛ. Совсем некстати такая погода сегодня—не к грозе ли…

СОФИ. Я пошла.

МАЙКЛ (вдогонку) Не забудь закрывать воду, когда мылишься.

СОФИ (с усмешкой)  Инструкция, которую ты повесил в ванной, напомнит.

МАЙКЛ. Я ее снял.

СОФИ. И это предусмотрел.

МАЙКЛ. Да! Да! (С ехидной усмешкой ) Хотя он этого не поймет…им понятны только лозунги в туалете:«Уважайте труд уборщицы. Будьте взаимно вежливы!» Кстати, повесь в туалете новую бумагу.. я купил розовую.

СОФИ. Шикуешь!

МАЙКЛ. Иди, мойся. Потом и для тебя что-то покажу.

СОФИ. Ты и мне сделал подарок?

МАЙКЛ. Не обошел.

СОФИ. Покажи.

МАЙКЛ. Я сказал потом…иди…

СОФИ. (Спускается с лестницы, кокетничая, приближается к нему) А я хочу сейчас, ну, милый Мишенька…Это ожерелье? Бусы? Колье? (Расстегивает кофточку и вытягивает к нему шею) Ну, надень … сам надень…

МАЙКЛ. Какие вы, бабы, нетерпеливые…

СОФИ. (обнимает его) Я очень тебя прошу.

МАЙКЛ (обнимает ее и начинает раздевать брюки)  Софи… моя   Софочка…

СОФИ.  Подожди… я липкая ..надо принять душ…(Вырывается и бежит наверх)

МАЙКЛ (Запутывается в брюках, падает) Я догоню тебя ! Жди меня в ванной!

 

Звонок   в дверь. Софа  подхватывает одежду и скрывается на

втором этаже. .Майкл заправляет брюки и идет открывать.

Картина    2

 

За  сценой  слышны  голоса. Входят  МАЙКЛ и ЭФРОИМ.

ЭФРОИМ.  Пассажира в твой район отвез. Вижу, твоя  машина у входа стоит. Значит, ты дома, а время ланча. Вот я и решил: вместе веселей будет.

МАЙКЛ. Проходи… сейчас все организуем.

ЭФРОИМ. Я со своим (Вытаскивает из пакета кульки, арбуз)

МАЙКЛ. Как  тебе не стыдно…Ты думаешь, что у меня для друга ничего не найдется в холодильнике.

ЭФРОИМ. Я сначала купил… не думал, что попаду в твой район.

МАЙКЛ. Все никак не отвыкнешь от российской  привычки. В Америке сначала думают, затем делают. Отнеси все в машину, дома детишек угостишь.

ЭФРОИМ. Слава Богу, еды им здесь вдоволь хватает…О, с обновкой! (Разглядывает мебель)

МАЙКЛ. Ну, как?

ЭФРОИМ. Рад за тебя.

МАЙКЛ. Спасибо…. Что у тебя нового?

ЭФРОИМ. Снял трехкомнатную квартиру.

МАЙКЛ.  Почему меня на новоселье не позвал ?

ЭФРОИМ. Тебя не обойду…дай немножко очухаться. Третий месяц без выходных работаю.

МАЙКЛ. Первое время все так крутятся.

ЭФРОИМ. Я не жалуюсь.

МАЙКЛ. Мне можешь не объяснять. Я первых три года по четыре часа в сутки спал. Машину только через год купил. Вам, новым эмигрантам, намного легче. Мы были первыми – до всего надо было самому доходить. Дельного совета не у кого было спросить.

ЭФРОИМ. Каждый приживается к новой жизни в одиночку.

МАЙКЛ. Надеюсь, не жалеешь, что приехал?

ЭРОИМ. Как тебе сказать…

МАЙКЛ. Ты еще сомневаешься?!

ЭФРОИМ. Страна богатая. Слов нет.  Такого нашему российскому  человеку и не приснится…все это надо своими глазами увидеть.

МАЙКЛ. Так в чем же дело?

ЭФРОИМ.  Вдруг какая – то тоска напала.

МАЙКЛ (уверенно) Это пройдет!

ЭФРОИМ (помолчав) Обидно, что жизнь почти прошла – и надо начинать сначала

МАЙКЛ. Сам виноват. Помнишь, сколько я тебя  уговаривал, а ты…

ЭРОИМ. Ладно, что о прошлом…Давай  ланчевать.

МАЙКЛ. Сейчас Софи спустится.

ЭВРОИМ. Она дома?

МАЙКЛ. Душ принимает. Может, и ты хочешь… у меня их три.

ЭФРОИМ. Спасибо. Такая жара, что по дороге в озере искупался. В сон что-то клонило. С утра уже четыре чашки кофе выпил.

МАЙКЛ. Фро, нельзя себя так загонять.

ЭФРОИМ. Сам же говоришь, что не больше меня первое время спал.

МАЙКЛ. Ты же за рулем работаешь.

ЭФРОИМ. Что поделать…мой диплом инженера здесь никому не нужен оказался.

МАЙКЛ. Я тебе писал об этом. Предупреждал, забудь о своем высшем образовании—здесь совсем иной уровень научно- технического прогресса –на два века вперед  в сравнении с  Россией. Надеюсь, ты уже и сам в этом убедился.

ЭФРОИМ. Мне от этого не легче.

МАЙКЛ. Ты не смог пройти испытания…да еще без языка.

ЭФРОИМ. Я им предлагал вариант.

МАЙКЛ. Какой?

ЭФРОИМ. Сказал одному начальнику: «Ты возьми меня, а я тебе буду отдавать половину своей зарплаты, пока освою» А он мне ответил: «Мне нужны работники, а деньги я сам зарабатываю».

МАЙКЛ (смеется) Крепка в тебе российская закваска! Взятки и блат тут не проходят. Действует закон свободной  конкуренции. Хочешь  нормально жить в этой стране – побыстрее выбрось из головы все, что там тебе вдолбили. Это мусор!

ЭФРОИМ. Ты это сам сразу понял?

МАЙКЛ. Это я понял еще в России.

ЭФРОИМ. Но пользовался ее мерками.

МАЙКЛ (зло) С волками жить – по-волчьи выть.

ЭФРОИМ (осторожно) Майкл, мне кажется, что ты становишься злым. На тебя это не похоже.

МАЙКЛ. Нет! только здесь я стал добрым.  А там, в рабстве, они вынуждали меня приспосабливаться  и жить по – ихнему…

ЭФРОИМ. Майкл, не надо так…Все же там наша родина.

МАЙКЛ. Родина?!.. Родина там, где тебе хорошо!

ЭФРОИМ. Но и здесь тебе пришлось помучаться.

МАЙКЛ. Помнишь анекдот про еврея, который то уезжает из страны, то возвращается.. Наконец, у него в ОВИРе спрашивают: «Так где тебе хорошо?»

ЭФРОИМ (смеется) В самолете.

МАЙКЛ.  А мне здесь, в Америке! И тебе советую: не отчаивайся никогда, что сделал это спасительный шаг. Год-другой – и станешь на ноги. И будешь рассуждать точно, как я. Через это проходят все эмигранты.

ЭФРОИМ. (обиженно) Не ручайся  за всех.

МАЙКЛ. А почему из уехавших никто,  н и к т о, не возвращается назад.

ЭФРОИМ. Да потому что, всех нас считают там изменниками родины…

МАЙКЛ. Да если бы хоть один вернулся, пресса бы  на всех углах шумела… дали бы ему и квартиру и оклад, как у министра, спецпаек…Идеология—вот что движет любой тоталитарной системой. У нее самая лучшая способность – разваливать экономику. Разве они о человеке думают! Вдумайся только в их лозунг: «Все во имя  человека!» Понимаешь разницу? Не д л я  ч е л о в е к а , а во имя! Абсурд!

ЭФРОИМ. И как это тебя в  России за такие мысли за решетку не упекли?

МАЙКЛ (весело) Ты что, меня за дурака считаешь. Я их  политику с детства понял. Но чем я мог им противостоять? Только терпением! Терпение российского человека – самое уникальное. Я принял их правила игры.  Чтобы  занять должность начальника отдела, мне пришлось вступить в партию.  Таким чистым голосом пел их песни, что меня собирались секретарем парткома избрать…Да  райком не утвердил. Я для них  изгой, сионист.

ЭФРОИМ. Почему здесь не вступаешь в  компартию?

МАЙКЛ. Во всем мире это самая непопулярная.

ЭФРОИМ. Она не всегда была такой.  Вспомни историю.

МАЙКЛ (резко) Всегда! С самых первых дней захвата власти. Нас силой, обманом заставляли  уважать и любить этот становой хребет рабочего класса. Они сами воспевали ум, честь и совесть своей  единственной руководящей и направляющей… Ты знаешь, например, кто такие были кадеты?

ЭФРОИМ.  Кажется, до революции какие-то противники  большевиков.

МАЙКЛ. У них все враги. Кто не с нами – тот против нас. А вот Вернадский  был членом кадетской партии. Один из величайших ученых и честнейший человек. Задумайся!  Этот  один факт тебе ни о чем не говорит?

ЭФРОИМ. Откуда ты все это  знаешь?

МАЙКЛ. В России только на бумаге записано о свободе слова и гласности. А в Америке уже двести лет свобода слова и печати неизменны. Еще четвертый президент США Джеймс Мэдисон в 18 веке  провозгласил: «У нас свобода печати, как один из важнейших оплотов свободы должен быть нерушим». А известный тебе Франк Рузвельт  сказал: «Мы стремимся к  миру, основанному на четырех главных свободах. И первая из них: свобода слова и выражение  мнений».

ЭФРОИМ (весело) Ты здесь стал настоящим политиком!

МАЙКЛ. Если бы я родился в Америке, я бы выдвинул свою кандидатуру в президенты. Но только рожденный здесь имеет на это право. Ничего, зато я президент  своей фирмы. А вот внук мой  может стать президентом страны…

 

Оба  весело хохочут. СОФИ  спускается по лестнице, голая, обернутая

полотенцем. Увидев Эфроима, быстро скрывается, и возвращается в

халате и чепчике.

 

СОФИ (громко и весело) О, кто у нас! Хэлло, Фро!

ЭФРОИМ. Здравствуй , Софочка !

СОФИ. Ты один?

ЭФРОИМ. Заскочил  по  дороге. Пассажира в ваш район отвез.

МАЙКЛ. Эфроим будет с нами ланчевать. Что у на  есть?

СОФИ. Мальчики, холодильник  всегда у нас полный.

МАЙКЛ (весело) Что ты говоришь! И долго ты простояла в очередях?

СОФИ. Фу, какая  дряхлая  шутка!

МАЙКЛ. Это я для него. Ты знаешь, как Фро все еще говорит: «Я достал»

ЭФРОИМ. К  этому трудно привыкнуть.

СОФИ. К хорошему быстро привыкаешь, Фро…

МАЙКЛ. Но чем дольше проживаешь в России – тем это труднее  дается

СОФИ. Но ты сам уже на второй  день почувствовал себя  в Америке, как у себя дома.

МАЙКЛ.  Я  всю жизнь себя  к этому готовил еще там.

 

Все весело смеются, ходят по комнате, готовят на стол   продукты.

 

МАЙКЛ (вдруг срывается к телефону) Хэлло, мисс! Да, Да, это опять я. Узнаете? Все нормально? Спасибо! Но меня беспокоит сгущающаяся облачность… Я жду  друга… 15 лет не виделись.  О, нет! Он отличный  парень! Но я хочу, чтобы и он оценил нашу страну. Хороший  ум никогда не помешает Америке! Нет, нет, он действительно умный. Но вот этого как раз и не понимает. Да что я — сама  Америка его в  этом убедит! Нет, женат, двое детей. Работает. А  денег даже на дорогу не хватило. Ничего, я и здесь его не обижу. Приедет с сеткой, а уедет с огромными чемоданами. Наши гости оттуда – это наши пылесосы! Спасибо! Мягкой посадки…

 

Майкл садится к столу. Все едят. Звонок в дверь. Майкл идет

открывать .  Возвращается с  АЛЕКСОМ.

 

Картина  3.

 

 

АЛЕКС (Говорит чуть картавя)  Гуд  дэй, майн френч!

СОФИ. Хэлло, Алекс! Ты совсем не работаешь над языком. И как только тебя понимают клиенты? Что за произношение!

АЛЕКС (с усмешкой)  Наш товар красноречивее всякого произношения.

СОФИ. Послушай, как это просто: Гуд дэй, майн фрэнч.

 

Софи раздельно и четко произносит несколько фраз по  английски.

.Алекс повторяет за ней, но у него явно не получается.

АЛЕКС. Черт возьми, этот проклятый язык!

СОФИ. Английский – самый прекрасный в мире. Мировой!

АЛЕКС. Мне его уже никогда не выучить.

СОФИ. А без него ты никогда не сможешь вернуться к своей профессии.  А адвокат—самая престижная в  Америке.

МАЙКЛ (С усмешкой) Даже лучший российский адвокат в Америке будет безработным.

ЭФРОИМ. Почему?

МАЙКЛ. Да кто тебе позволит внедрять их законы в американскую действительность! Дураков здесь нет!

АЛЕСК. Юриспруденция  имеет общие законы, которые человечество выработало на протяжении своей истории…

МАЙКЛ (перебивает его) Брось! Их нормальное развитие  они изуродовали  на одной шестой части суши за семьдесят лет своей власти! Хочешь жить по человечески – забудь все, что тебе там вдалбливали в мозги.

АЛЕКС (с обидой)  Ты считаешь, что здесь мои знания никому не нужны?

МАЙКЛ. Да кому здесь надо это дерьмо! Тебя научили защищать власть, а здесь закон стоит на стороне человека. Человек – превыше всего! Ты что, до сих пор сам в этом не убедился? Живешь здесь уже семь лет и не перестаешь удивляться различию между  жизнью в Америке и там, в  этой империи зла.

ЭФРОИМ. Миша, нельзя так. Это наша родина.

МАЙКЛ (ехидно) Чего же ты тогда от нее сбежал?

ЭФРОИМ. Если бы не страх за детей, я бы…Вспомни, и у нас там были радости. Как–то ведь жили…

МАЙКЛ Как-то жил  (взрывается) Мы там  с у щ е с т в о в а л и! Ты слишком мало прожил в этой стране, чтобы судить. Так что лучше – помолчи. Смотри, слушай и думай. И будь благодарен этой стране, что она вырвала тебя из того ада!

СОФИ (подходит к нему, поглаживает) Мишенька, да что с тобой?

МАЙКЛ (вырывается) Отстань! Я не допущу, чтобы в моем доме  лили грязь на страну, которая нас всех спасла от рабства там!

ЭФРОИМ. В этом виновата не Россия… не наша родина.

МАЙКЛ. И что эта за родина, которая уничтожает своих же сограждан! Уничтожили святое святых – частную собственность! Губят свободную мысль! Все  великие достоинства цивилизации…Все, что там происходит – пострашнее фашизма.

ЭФРОИМ (гневно) Миша, опомнись! Как можно говорить такое о своей родине. О стране, которая спасла народы от фашизма… спасла нас.. евреев!

МАЙКЛ (все более возбуждаясь) Мы сами себя  спасали. Да ты знаешь, что в начали войны евреев не принимали в партизанские отряды. Мой отец одним из первых создал  партизанский отряд. И только когда  фашистов разгромили под Москвой, им позволили соединиться с другими  партизанскими отрядами… А после войны  готовилось поголовное выселение евреев в Сибирь. Да разве мы одними такими были в этой  стране! По указу  1946 года «О коллективном предательстве народов» выслали чеченцев, ингушей, крымских татар, карачаевцев, балкарцев. Они планомерно уничтожали даже своих русских людей. За годы советской власти было уничтожено своего народа чуть ли не половина. Ты знаешь, как это называется?

ЭФРОИМ. Геноцид.

МАЙКЛ. Вот-вот! А это еще пострашнее фашизма. И ты называешь это родиной.  Нашей спасительницей?  Нас  спас  Запад, Америка. Если бы Сталин не подох в 53 году – нас бы с тобой на свете не было. Я хорошо помню, как мама складывала вещи, когда нас собирались отправлять в лагеря, а отец сказал ей: «Не надо суетится. Это нам уже никогда не понадобится». Из меня этого никто никогда не вырвет! Вот здесь (Стучит себя в грудь) все обожжено с самого детства.

АЛЕКС. Нас и здесь не особо жалуют…

МАЙКЛ. Ну и пусть! Но здесь меня уважают.  Законы  Америки построены на уважении к человеку, его способностям, умению трудится. А в этом и есть основа нормальной разумной жизни.

ЭФРОИМ. И почему нас нигде не любят?

МАЙКЛ. И пусть. Но здесь это не государственная политика, как в России, а проявление частного порядка. Здесь могут  не любить негра, мексиканца, индейца, даже англичанина. Но если ты чего-то стоишь – тебя  уважают и не мешают жить. А это выше всякой любви!  Знаешь, как сказал  Бисмарк: «Говорят, что любовь непроизвольное чувство. Чувство уважение еще непроизвольнее…»

 

Во время этого монолога  Майкл вскакивает, бегает по комнате, утирает обильный пот, жадно пьет воду, чертыхается, становится все более возбужденным. Софа замечает это, подходит, нежно берет его за руку, осторожно усаживает в кресло.

СОФИ. (ласково) Майкл…Мишенька…не надо тебе волноваться,   успокойся…ты  прав…Ты очень прав…Видишь, с тобой все согласны. Все согласны, правда? (кивает всем головой, упрашивая всех согласиться) Только не волнуйся, мой родной …

МАЙКЛ (резко отстраняясь) Отстань! Что они понимают! Америка спасла их, их детей, а они …они…

ЭФРОИМ (поднимается) Извините. Мне надо идти.

МАЙКЛ (подбегает к нему) Ты что, обиделся?

ЭФРОИМ.  Работа  ждет.

МАЙКЛ. Не пущу.

ЭФРОИМ. Миша, все нормально…

МАЙКЛ (обнимает его, насильно усаживает и говорит все мягче, дружески, почти заискивая) Ты только не обижайся на меня. Но пойми, нельзя так. Здесь нам всем надо держаться вместе. Мы обязаны помогать друг другу, если хотим  выжить. Все мы здесь в равном положении… И мы…

ЭФРОИМ. Миша, не понимаю, что тебя  так расстроило…

АЛЕКС. И я  что-то не понял, Майкл… Скажи ясно.

МАЙКЛ (резко) Я сказал все, что хотел сказать!

СОФИ  (за спиной  Майкла делает им знаки, чтобы они молчали) Мишенька, вот видишь, они все согласны с тобой… Только успокойся…

МАЙКЛ (нервно) А я спокоен! Спокоен! (нервно курит) Просто меня очень волнует облачность.  Конечно, наша авиация лучшая в мире. Я сам много раз летал. Но теперь в этом страшном небе летит мой самый лучший друг Илья. Как он перенесет полет…Они там истрепали ему сердце. А оно у него доброе, чуткое. Я  боюсь за него. Я хотел бы, чтобы он совершил это полет один раз, сюда и навсегда остался. Илья дороже мне родного брата. А он вбил себе в голову, что не сможет жить без своей  родины. Какая же это родина, которая не ценит такого умного человека…Вот же надо такое: такой умный – и такой  дурак!

СОФИ. Давайте выпьем за его мягкую посадку!

МАЙКЛ (стремительно подхватывает свой бокал) Да, за мягкую посадку и за прозрение моего друга, который  обретет настоящую родину только у нас здесь, в великой  Америке !

 

Все чокаются и пьют. ЭФРОИМ делает глоток и отставляет  бокал

 

МАЙКЛ (укоризненно) Фро, такой тост пьют только до дна!

ЭФРОИМ. Я на работе.

МАЙКЛ. К черту работу! Я плачу за твой недоработанный день! (вытаскивает из кармана  пачку денег и припечатывает их на стол перед ним).

ЭФРОИМ (обиженно) Миша, за кого ты меня считаешь!

МАЙКЛ. Ты – мой старый друг. Но дружба – дружбой, а расчет должен быть честным. Деловые люди не остаются в долгу.

ЭФРОИМ. Убери деньги – или я сейчас уйду.

МАЙКЛ. Пей до дна – потом разберемся.

СОФИ (осторожно показывает Эфроиму, чтобы он не спорил и выпил) Фро,    давай с тобой на брудершафт.

ЭФРОИМ. С тобой, Софочка, с удовольствием!

АЛЕКС. Майкл, а мы с тобой!

МАЙКЛ. Поехали ! И все пьют до дна.

 

Чокаются, все пьют со значением. Эфроим и Софа целуются.                           Дальше вся сцена идет на повышенной шутливо – дурашливой                           волне.

 

МАЙКЛ (весело-ревниво) Фро, не соблазняй мою жену!

ЭФРОИМ. Когда я стану богатым, как Рошильд, я с радостью это сделаю!

МАЙКЛ. Я пристрелю  тебя!

ЭФРОИМ. У тебя есть пистолет?

МАЙКЛ. В Америке каждый порядочный уважающий себя человек может иметь все, что захочет!

СОФИ (удивленно) У тебя есть оружие? Ты мне никогда его не показывал.

МАЙКЛ. Оружие показывают только врагам. А я надеюсь, что ты мне не только жена, но и друг…Смотри же, когда Фро разбогатеет и начнет свои намерения, чтобы ты  устояла !

СОФИ. Пока не один миллионер мне этого не предлагал.

МАЙКЛ. А все же… если?

СОФИ. Ты  убьешь его!

МАЙКЛ. Нет! Сначала тебя!

СОФИ. (помрачнела, но старается говорить весело) О, мой Оттело!  Сегодня ты преподнес мне самый лучший подарок!  За двадцать пять лет супружества ты все еще ревнуешь меня. Это прекрасно! Спасибо!

ЭФРОИМ (целует Софе руку) Майкл, твоя Софа с каждым годом расцветает. Я чуть узнал ее, когда приехал в Америку.

МАЙКЛ. В Америке для этого благоприятные условия.

ЭФРОИМ. А я думал, что это твоя заслуга.

МАЙКЛ. Хорошей почве нужен и хороший хозяин.

АЛЕКС. Ты это доказал. Среди многих эмигрантов, ты один из первых, кто открыл свой собственный бизнес так быстро. Мы служим хозяину, а ты – президент свой фирмы.

МАЙКЛ (очень доволен, хохочет, как ребенок) Да! Да! Для этого надо иметь особенный кеп (постукивает себя по голове)  Как не пытались в России раздавить мои мозги, одурманить, но все же в них что-то стоящее осталось!  Эх, если бы я приехал сюда не в 30 лет, а родился здесь!…

АЛЕКС. Не греши, Миша. Ты и так преуспел лучше многих из нас.

МАЙКЛ. В России я усвоил дельный единственный совет всех их вождей: «Надо засучить рукава и работать! Работать! Работать!»

АЛЕКС. А «учиться, учиться, учиться»?

МАЙКЛ. Это оставь себе. Учится тот, кто не умеет.

АЛЕКС (настороженно) Ты считаешь, что я …?

МАЙКЛ (быстро обнимает его) Не обижайся, дорогой.  Я от всей души желаю вам  все самого удачного. Но у вас уж слишком по-советски устроены мозги. И оттого вам труднее пристроиться здесь. А я еще там готовился к этой жизни и не позволял себя одурманить. И здесь с первого дня был готов жить по нормальным человеческим законам.

СОФИ.  Майкл, поскромнее, пожалуйста..

МАЙКЛ (резко вдруг, в диссонанс всей этой весело- шутливой сцене) Скромность – удел  дураков!

 

Звонит    телефон

 

МАЙКЛ (подбегает, хватает трубку) Президент фирмы «Серебряная подкова» слушает… А это ты. Хэлло! Да, сегодня прилетает. Я звонил в аэропорт, все идет по графику. Приходи обязательно. Будем ждать. Встретим его, как президента, на своих машинах. Эскортом, с американским флагом на капоте. Ему такое и не снилось.  Нет, лучше от моего дома. Все вместе, эскортом! За бензин я плачу. У меня Алекс и еще один друг. Мы тебя ждем – и никаких отговорок! До встречи!

СОФИ (удивленно) Это Вольф?!

МАЙКЛ. Ты его за версту чуешь. Откуда он узнал, что приезжает Илья?

СОФИ. Я ему не говорила…Он вообще к нам перестал не только приходить, но и звонить. Стал гордый.

МАЙКЛ. И есть чем гордится. Строит свой особняк в английском районе.

АЛЕКС. Они ему разрешили? Я слышал, что они к себе не пускают не только русских, евреев и негров, но даже американцев.

МАЙКЛ. У него такие доходы, что они забудут об этом.

ЭФРОИМ. Что значит не пускают?

МАЙКЛ. В этом районе живут только англичане – католики, потомки первых переселенцев. У них свои законы и обычаи… Держатся  своим кланом.

АЛЕКС. Говорят, несколько лет  назад они сожгли дом негра – миллионера.

МАЙКЛ. Они предупреждали его убраться.

АЛЕКС. А Вольф этого не боится?

СОФИ. Престиж – выше всего. Это лучший  район в нашем городе. При этом, он  в совершенстве владеет английским языком

АЛЕКС. Они прощают ему национальность за хорошее английское произношение…

МАЙКЛ. Вольф – выгодный сосед. Обещал в их поселке построить новый клуб с бассейном. Да и они его давно знают. Когда он приехал сюда, первый год работал массажистом – они от него через несколько сеансов уходили омоложенные. А американцы очень следят за своим здоровьем. Чтобы продлить жизнь — они готовы на все.

АЛЕКС. Когда хорошо живешь-дорожишь каждым прожитым днем. Уровень цивилизации страны характеризуется продолжительностью жизни ее граждан.

МАЙКЛ.  Да… срок жизни американцев лет на 20-30 больше, чем в России.

ЭФРОИМ (шутливо) Мне это уже, значит, не грозит.

МАЙКЛ. Сам виноват. Сколько я тебя  уговаривал ехать вместе со мной. А ты все : родина, родина…

ЭФРОИМ (Все так же шутливо) Не тешь себя надеждой, Миша. И тебе это уже не грозит.

МАЙКЛ (взволнованно) Это почему же?

ЭФРОИМ. Ведь и ты почти полжизни провел там, у нас…

МАЙКЛ (уверенно, высокомерно) Но я тебя  уверяю, что по сравнению с тобой, у меня есть еще в запасе лет 15. Чувствуешь, отчего разница?

СОФИ. Дай-то Бог тебе…Но мне кажется. Что и ты что-то не учел.

МАЙКЛ. Да тут простая арифметика. Я живу на этой земле больше него на 15 лет.

СОФИ. И все же пять лет можешь откинуть…Ты забыл, сколько положил здоровья, пока мы смогли стать на ноги.

МАЙКЛ (упрямо) Но если учесть, что мы все эти пять лет не стояли в очередях, не грызлись на идеологическом фронте, ели калорийные продукты—все это хорошо компенсируется  только одними овощами круглый год…Так что верни мне мои пять лет.

СОФИ. Бери, бери… Дай Бог тебе здоровья.

ЭФРОИМ. Перед отъездом я как-то слышал передачу у нас по телевизору. Один ученый доказывал, чем меньше калорий – тем больше продолжительность жизни.

АЛЕКС. Они всю жизнь доказывают, что коммунизм – единственный путь к счастью, светлое будущее всего человечества.

МАЙКЛ. Пусть себе и доказывают. А мы в нем живем и теперь долго будем жить. А если учесть, что из моих родных, кто не загнулся от их власти и не погиб на войне, моя бабка прожила  90 лет…О, я намерен еще долго жить!

АЛЕКС. За такую жизнь надо крепко сражаться.

СОФИ Хорошо  сражаться.

МАЙКЛ (весело) Такую жизнь, как здесь, без боя не отдают. И вечный бой—покой нам только снится!

 

Все возбужденно смеются. МАЙКЛ срывается с места и начинает

азартно танцевать. Крутится все быстрее. В его движениях      угадываются танцы разных народов  России. Все образует вокруг него круг, прихлопывают и сами танцуют. Дурачатся…

 

Картина  4

 

Входит  СЭМ. Он в потрепанной изношенной одежде, длинноволосый,

бледный, небритый. Останавливается, оглядывается. Его не замечают. Он осторожно на цыпочках подходит к столу, садится и начинает  жадно есть и пить.

 

ЭФРОИМ (замечает его, настороженно смотрит. Тянет Софи за рукав.) Кто это?

СОФИ (радостно) Майкл, смотри кто к нам пришел!

МАЙКЛ (бросается к Сэму)  Сэм! Как ты  вовремя! Молодец! (обнимает его)

СЭМ (одной рукой обнимает его, второй продолжает есть кусок колбасы и запивать  вином) По какому поводу веселимся, а меня не позвали?

МАЙКЛ. Я всегда  рад тебя видеть.

СЭМ. Врешь, сукин сын! С тех пор, как ты стал президентом, перестал мне даже звонить.

МАЙКЛ. У тебя есть чем платить за телефон? Нашел работу?

 

СЭМ (заносчиво) Запомни, Майкл: в отличие от всех вас, служащих и президентов всяких там фирм, художник работает всегда. Даже во сне!

СОФИ (шутливо) И когда же ты отдыхаешь?

СЭМ. Когда рядом со мной  в постели женщина.

СОФИ. Для тебя это отдых?

СЭМ. А для твоего мужа это работа?

МАЙКЛ. Для меня это любовь.

СЭМ. Тебе повезло, Майкл. Ты привез с собой из России любовь. Таких женщин, как твоя Софа, нет в Америке.

СОФИ. Спасибо за комплимент, Сэм. И я не могу тебе не верить — ведь ты художник. У тебя есть вкус. Да, кстати, когда ты, наконец, подаришь нам свою картину? Ты столько раз обещал.

СЭМ. Все не  могу подобрать к ней раму.

МАЙКЛ. Раму я могу и сам купить.

СЭМ (указывает на картины на стене) Такие?! Ты хочешь испошлить мой шедевр!

МАЙКЛ (оскорбленный) Чем тебе не нравятся мои картины?

СЭМ. Ширпотреб… Собственно, такие картины и достойны таких рам. Да ты знаешь, что подобрать раму к картине – это тоже настоящее искусство! Рама –50% успеха.

МАЙКЛ (с вызовом) Тебе не нравятся мои картины?! Ну, знаешь! (подбегает к картинам, тычет в них пальцем) Эту я приобрел в Испании! Эту – в Италии! Эту в Париже. И все это стоило мне больших денег. Но я знаю, что и где надо покупать. Технику я беру только японскую, а произведения искусства предпочитаю покупать только в Европе — она диктует художественный вкус всему  миру.

СЭМ (раздельно и нравоучительно) Художественный  вкус  диктует сердцу художника сам БОГ.

МАЙКЛ. Ты считаешь, что рисуешь лучше их (показывает на картины)

СЭМ. Рисует дилетант. А художник  п и ш е т  свои картины. Пишет кровью своего сердца.

МАЙКЛ. Почему же тебя не покупают, если ты у нас такой великий художник?

СЭМ. Потому что Америка – страна потребителей. Здесь нет ни духа, ни вкуса.

МАЙКЛ. Да как ты смеешь так говорить о стране, которая спасла тебя и дала тебе свободу?!

СЭМ. Спасла…(наливает полный бокал виски и пьет)Да она…она…эта страна…не могу выразиться точным русским языком в присутствии дамы.
АЛЕКС. Не кощунствуй, Сэм.

СЭМ. Да что вы в этом понимаете, новые американцы – засранцы

АЛЕКС. Попрошу тебя выбирать выражения.

СЭМ. Так по-русски лучше не скажешь.

СОФИ. Семочка, да что с тобой. Ты всегда такой обходительный, вежливый, галантный. Я всегда ставлю тебя в пример другим…

СЭМ. Извини, Софи. Я просто не могу сдержаться, когда человек, который ни черта не разбирается в искусстве, начинает меня поучать! Я ведь не сужу о работе твоего мужа. Он  хорошо делает свое дело, и я пользуюсь его услугами. Но судить? (Показывает на мебель) Посмотрите, что это такое! Блеск стекла никогда не заменит свет алмаза. И где вы приобрели эту бутафорию?

МАЙКЛ. Тебе не нравится моя мебель? Да ты знаешь, сколько я за нее заплатил — тебе за всю жизнь столько не заработать!

СЭМ (помолчав) Ладно, старик. Давай замнем.

МАЙКЛ (нервно) Нет, договаривай! Все договаривай. Почему молчишь?

СЭМ (улыбаясь) В другой раз как-нибудь поговорим…

МАЙКЛ. Нет! Сейчас и только сейчас.

СЭМ (все веселее) Старик, мы с тобой теперь не в равных условиях. Я пожираю твою жратву в твоем гостеприимном доме…нет…нет…не будем.

МАЙКЛ. Хорошо… Я тебя и на этот раз прощаю.

СОФИ (обнимая Майкла) Вот и хорошо, мальчики…не будем ссориться…У нас сегодня такой счастливый день.

СЭМ. По какому поводу веселимся?

СОФИ. Через четыре часа прилетает Илья.

СЭМ. Илья?! Чего же вы, гады, от меня скрыли?

СОФИ.  Но ты же приехал.

СЭМ. Нутром почувствовал… С самого утра  потянуло. Что-то такое ночью приснилось. Россия…и все вместе гуляем по лесу…шутим.. спорим…вдыхаем чудные запахи сосны и березы. Вот и захотелось кого-то из наших увидеть…Илья навсегда приезжает?

СОФИ. К сожалению, только в гости.

МАЙКЛ. Слава Богу, я уговорил его хоть в гости приехать.

СЭМ. Как там у него?

МАЙКЛ. Как обычно в этой проклятой стране: дети болеют, сам чувствует себя неважно… особенно после Чернобыля.

ЭФРОИМ. Все, кто могут, бегут теперь оттуда.

АЛЕКС. А он и после Чернобыля ничего не понял. А ты говоришь умный.

МАЙКЛ. Нам с тобой вдвоем с его умом не потягаться. Но есть и у него один, но большой  недостаток: он — патриот.

ЭФРОИМ. Те, по чьей  вине случилось это несчастье, и кто скрыл правду  от народа – первыми смотались. В чистую зону.

МАЙКЛ (ехидно) Они бы и в Америку непрочь смотаться.  Но тут надо уметь работать…Так, Эфроим?

ЭФРОИМ. Наши  люди не хуже умеют работать. Только зарабатывать им не дают.

СЭМ. Ты давно из России?

ЭФРОИМ. Скоро год….Приехал из-за детей.

СЭМ. Это так серьезно у нас?

ЭФРОИМ. Умирают дети, болеют здоровые люди, нет лекарств, цены растут. И при нашей бедности – кругом строят онкологические больницы.

СЭМ. Нашим помогают многие страны.

ЭФРОИМ. А знаешь, куда идет эта помощь?  Вот недавно полмиллиона  благотворительных долларов наши «слуги народа» спустили на свой увеселительный вояж по Европе!

МАЙКЛ. Вот суки! Сволочи! Коммунисты!

ЭФРОИМ. Когда Израиль предложил поставлять  чистые продукты в загрязненные зоны, правительство отказалось.

МАЙКЛ. Антисемитизм у них в крови…Это у них выше обязательств  перед своим народом.

СЭМ. Так происходит на протяжении всей российской истории. Вот как об этом написал Гроссман: «Антисемитизм – есть зеркало собственных недостатков отдельных людей, общественных устройств и государственных систем. Государственный  антисемитизм – свидетельство того, что государство пытается  опереться на дураков, реакционеров, неудачников, на тьму суеверных и злобных. К антисемитизму прибегают перед неминуемым свершением судьбы и всемирно исторические эпохи, и правительства реакционных неудачливых государств, и отдельные люди, стремящиеся выправить свою неудачную жизнь».

СОФИ. Я не могу даже представить себе такое, чтобы наш американский парламент  мог позволить себе подобное!

МАЙКЛ. Не парламент, а народ. Каждый народ достоин своего правительства…А вот свежий анекдот на эту тему. Американца, немца  и русского пригласили в комнату. Там стояли три табуретки, и в каждой забит гвоздь острием вверх. Американец сел, взвыл, схватил табуретку и пошел метать всех вокруг. Немец вытащил гвоздь, положил в карман и сел. А наш терпеливо сидит, ерзает и думает: «Наверное, так и надо..»

СЭМ. Интересно, что по поводу этому думает новый российский президент,

ЭФРОИМ. Ему не до народа. Ездит по миру и завоевывает международный авторитет. И за что американцы его так полюбили?

АЛЕКС. Думаю за то, что у американцев наконец–то появилась возможность жить без страха перед войной. Они готовы закрыть глаза, что там происходит, лишь бы они  разоружались.

ЭФРОИМ. Не греши, Алекс. Наш народ больше всех от войн натерпелся.

АЛЕКС. Бесспорно…но войну  всегда начинают нищие.

МАЙКЛ. О, у американцев есть что защищать!

АЛЕКС. А бедному, по Марксу, нечего терять, кроме своих цепей.

МАЙКЛ. Грабь награбленное – вот их главный лозунг.

СЭМ. Мужики, мрачно шутите. Все же…

МАЙКЛ. Ты что слепой?  Сам там не жил.

СЭМ. (растерянно) Не знаю…теперь  я многое перестаю понимать.

МАЙКЛ (поддевает его) И в искусстве тоже?

СЭМ (растерянно) Может и в искусстве…

СОФИ (нежно, успокаивающе) Не падай духом, Семечка. Просто ты начинаешь, наконец, прозревать. Раньше или позже к этому все приходят. Вон сколько людей уже оттуда уехало. А ведь ты понял все это намного раньше их

СЭМ. Да, уехал…а все что-то не то…

МАЙКЛ (уверенно) Если у нас в Америке что-то не получается – вини только себя! Здесь надо работать и работать – и все воздастся по заслугам.

СЭМ.   Каждому  воздастся.

МАЙКЛ (настороженно)  Что ты имеешь ввиду?

СЭМ. Извини Майкл, но тебе этого не понять…

МАЙКЛ. Мне не понять?! Да я своими успехами доказал, что понимаю в тысячу раз больше, чем ты! (выкрикивает) Да! Да! В сто тысяч раз!

СОФИ (придерживает его) Мишенька, ну прошу тебя, не волнуйся…

МАЙКЛ (вырывается) И чего это он меня поучает? Он! Я поставил себе цель – и добился многого своим трудом… А он. Я приглашал его к себе на работу, хорошо плачу. А он отказывается. Видите ли, считает себя  выше всякого бизнеса. Малюет черт знает что. Все–все есть бизнес! А его товар, значит, никому не нужен, если не покупают. Человек должен в начале нажраться, одеться, иметь дом, а потом можно и удовлетворять свою блажь и покупать даже его картины. Думать о красоте.

СЭМ (медленно, твердо) Красота спасет мир.

МАЙКЛ (все более возбуждаясь). Все это для красного словца. Твой  Достоевский, который это заявил, сам играл в рулетку – хотел разбогатеть на дурочку. А для этого надо работать, как все нормальные люди. А не мог –эпилептик. Вот и нашел возможность для себя  зарабатывать деньги писаниной. Писал и торговался с издателями, чтобы продать повыгоднее! У каждого свой бизнес. Но разве нормальный человек может читать, что он в своем бреду писал! На каждой  фразе спотыкаешься, как  на российских дорогах.  На таких дорогах далеко не уедешь.

ЭФРОИМ (решительно) Майкл, опомнись! Достоевский – великий писатель! Гений! Пророк! Он предвидел и предупреждал, что станет с народом, когда к власти придут коммунисты.  Бесы! Я горжусь тем, что родился с ним в одной стране и говорю на его языке.

СОФИ. Мальчики, не надо так…умоляю… спокойнее..

СЭМ. Нет, надо! Молодец Эфроим — ты еще не продал душу этому желтому дьяволу!

СОФИ. Замолчи, Семен! Я прошу тебя. Опять поссоритесь.

СЭМ. А мне интересно послушать, как рассуждает человек, который считает себя хозяином жизни.

МАЙКЛ (срывается) Да, да! Я хозяин, а ты… Ты…

СЭМ (спокойно) А я хозяин своей души. И никому ее не продам. Не продал там в России. Не продам и этому зажиревшему Западу!

 

 

Картина  5

 

Входит Вольф, элегантный, красивый, уверенный.

 

ВОЛЬФ (весело) О,Сэм! Это ты! А я подумал, что это сам Фауст торгуется за свою душу.

СОФИ (смотрит на него восхищенно) Вовочка, здравствуй…

МАЙКЛ. Хэлло, Вольф.

СЭМ. Привет, Мефистофель!

ВОЛЬФ (Сэму)  Так за что ты продаешь свою душу?

СЭМ. А ты скупаешь их оптом или в розницу, Чичиков?

ВОЛЬФ. Мне хватает своей.

СЭМ. Она у тебя здесь разве еще осталась?

ВОЛЬФ. Единственное, что я увез из России и сохранил – моя душа.

СЭМ. А чем ты здесь расплачиваешься, что так разбогател?

ВОЛЬФ (уверенно) Только плодами  своего мозга.

МАЙКЛ (с уважением) Да, твои мозги здесь хорошо оценили!

ВОЛЬФ. Грех жаловаться.

СОФИ (умоляюще) Мальчики, как вам не стыдно друг перед другом выпендриваться! (подводит Вольфа к Эфроиму) Познакомься, это Эфроим. Он недавно приехал из России.

ВОЛЬФ (пожимает протянутую ему руку) Давно оттуда?

СОФИ (с укором) Столько же, сколько ты перестал приходить к нам.

ВОЛЬФ. И сколько  это?

СОФИ. Ты  и этого не помнишь?

ВОЛЬФ. Извини, Софик. Закрутился.  Дела, а время – деньги.

СОФИ. Ходят  слухи, что ты купил дом в английском районе.

ВОЛЬФ. Разве я вам об этом не говорил?

СОФИ. (укоризненно) Ты уже путаешь своих лучших друзей с кем-то. Это они тебе сказали, что приезжает Илья?

ВОЛЬФ (весело) Доложило  ЦРУ.

МАЙКЛ. ЦРУ не КГБ.

ВОЛЬФ. Ты считаешь, что они хуже работают, чем КГБ.

МАЙКЛ. ЦРУ не позволит себе опускаться до слежки за теми, кто приезжает к нам в гости.

ВОЛЬФ. Конечно, оно не вмешивается. Но, будь уверен, они обо всем хорошо осведомлены.

СОФИ. Зачем  им надо?… В свободной стране.

ВОЛЬФ. В Америке нет официальной прописки, но каждый человек на учете. И ты у них занесена в компьютер.

СОФИ. Я…нет, нет. Америка – свободная страна! Гарантирует права личности, не вмешательство  в ее жизнь…Нет, не может такого быть!

ВОЛЬФ.  Софи, а чего это тебя так взволновало. Ты, кажется, даже в России была спокойнее на этот счет.

СОФИ (горячо) Нет, нет…здесь такого не могут допустить!

ВОЛЬФ. Здесь всему строго ведется счет, поверь мне.

МАЙКЛ (вскакивает и ударяет себя по лбу) Забыл! Совсем забыл!

СОФИ (испуганно оглядывается) Что с тобой?

МАЙКЛ. Я забыл составить налоговую ведомость. А завтра последний день отчета. Господи, как же это я так! Я всю неделю об этом думал – и выскочило из головы. Что со мной?

СОФИ. Тебя очень взволновал приезд Ильи.

МАЙКЛ. Да, да, черт возьми! Конечно…это ожидание…неуверенность, пустят ли его…Волнения (бегает по комнате )  Софи, я оставил ведомости на работе

СОФИ. Успокойся, я сейчас поеду и привезу.

МАЙКЛ. Нет! Я сам…ты опять мне все перепутаешь. У меня  скопилось много чеков…все надо распределить точно по времени. До приезда Ильи есть еще время…я успею…ждите меня все дома…отсюда поедем все вместе…эскортом…Я мигом обернусь (направляется к двери )

СОФИ (хватает его за руку) В таком состоянии тебе опасно быть за рулем.

ЭФРОИМ. Я отвезу  его.

СОФИ. Спасибо, Фро!

АЛЕКС. И мне надо отлучиться.

СОФИ. Ты вернешься?

АЛЕКС. Обязательно.

 

МАЙКЛ, ЭФРОИМ, АЛЕКС  уходят.

 

ВОЛЬФ.  Софи, куда Алекс уехал?

СОФИ. В больницу.

ВОЛЬФ. Кто у него там?

СОФИ. Дочь…какое несчастье! Лечиться от наркомании.

ВОЛЬФ. Сколько же ей? Она, кажется, совсем ребенок.

СОФИ. Милочке уже шестнадцать.

ВОЛЬФ. Несчастный  отец.

СОФИ. Если бы только это.. у него недавно сын попал  в тюрьму.

ВОЛЬФ. Да ты что?!

СОФИ. Занимался контрабандой наркотиков.

ВОЛЬФ.  У него так все хорошо уже наладилось.. Нашел работу, только что купил хороший дом…материально обеспечен…чего кажется еще не хватало.

СЭМ. Все здесь очень торопятся  разбогатеть.

СОФИ. Первые годы они очень мучались…Алекс от того, что не мог устроиться по специальности…Ведь он ничего не может делать, как только быть юристом. Через два года он взрезал себе вены.

СЭМ. Взрезал вены?!

СОФИ. Разве ты не знал?

СЭМ. Нет.

СОФИ. Ужас что было! Нашли его в луже крови, думали, что мертвый…только в Америке  его можно  было спасти

ВОЛЬФ. Такое случается с нашими эмигрантами — теряют голову от богатства вокруг…хочется иметь много… все сразу…

СЭМ.  Да, теряют голову…Ну, и что он получил в Америке? Насытил утробу, а потерял детей.

СОФИ. Ему первое время было очень трудно. Майкл их полгода содержал, помог наконец–то устроится на работу…Вы же знаете, какой он добрый . Всем с друзьями готов поделиться. Он и Эфроиму помогал первое время. Очень переживает за друзей, которые остались в России. Особенно волнуется за Илью. Просто бесится оттого, что он не хочет сюда приехать жить. Он ему обещал и дом купить, и машину, и взять к себе на работу. А тот? Патриот!  Майкл очень переживает за него. Стал таким нервным, что я просто боюсь за него…

МАЙКЛ (вбегает, в руках несколько американских флажков) Софи, я чуть не забыл. Эти флажки пусть каждый прикрепит себе на машину. Мы встретим Илью эскортом, как президента. Мы все должны сделать, чтобы убедить его…Надо вырвать его из этой империи зла! И прошу вас, говорите с ним только о хорошем. Все, все у нас  О,кей…Не забудьте прикрепить к машинам флажки!

 

МАЙКЛ убегает. СОФИ, ВОЛЬФ, СЭМ садятся за стол,             Разливают в рюмки вино. Гаснет медленно свет, слышатся                               голоса и веселый  смех.

 

 

Д е й с т в и е    в т о р о е

 

Картина  1

 

Та же комната. За столом молча курят СЭМ и ВОЛЬФ.

СЭМ. У тебя  прошла  ностальгия?

ВОЛЬФ. Давно.

СЭМ. Когда именно?

ВОЛЬФ. Когда поезд тронулся из Москвы.

СЭМ. Так  сразу?

ВОЛЬФ. Через час утекла последняя капля. Ты же знаешь, что я пять лет был в отказниках…за это время они меня так измотали, наиздевались, что все вокруг уже стало чужим. Что там власти – друзья многие перестали со мной общаться. Но еще что-то теплилось в душе. А вот в поезде сразу, как топором, отсекло. Мой  пятилетний  сын играл со своей  любимой машинкой  в коридоре вагона. Проводник, проходя мимо, специально  каблуком раздавил его машинку, отшвырнул ногой сына и крикнул: «Продыху от вас нет, предателей!» Я бросился на него, готов был убить. Но меня схватили пассажиры, а жена начала кричать: «Опомнись. Потерпи до границы. Они сейчас нас ссадят и упекут в Сибирь!» Но не ее крик остановил меня. Я увидел глаза сына…

 

 

Долгое    молчание

 

СЭМ. Сын  помнит о родине?

ВОЛЬФ. Когда я спрашиваю о родине, он рассказывает про свою изувеченную игрушку.

СЭМ. Вы часто видитесь?

ВОЛЬФ. Изредка…извини, старик, не хочу об этом.

СЭМ. Я слышал, ты женился?

ВОЛЬФ. Да, нашел хорошую женщину… итальянка

СОФИ (входит при этих словах с подносом в руках) Вы расписались?

ВОЛЬФ. Пока нет…решили пожить вместе…на свободе…

СОФИ. А Свету давно видел?

ВОЛЬФ. Нет никакого желания.

СОФИ. Не можешь ей простить?

ВОЛЬФ. А твой муж простил бы?

СОФИ. Когда  любишь – прощаешь.

ВОЛЬФ. Я ей все уже давно простил… даже то, что по ее настоянию мы  уехали сюда.

СОФИ. Ты что, жалеешь?

ВОЛЬФ. Я никогда не жалею о случившимся.

СОФИ (настойчиво) И все же…у тебя сейчас такая жизнь интересная. Тебе многие завидуют.

ВОЛЬФ. Моим доходам! А по мне: есть чем прикрыть задницу, не голоден – ну и ладно. Главное, чтобы было любимое дело. А здесь я сам себе завидую! Работаю по любимой специальности, у меня прекрасная лаборатория, одна из лучших не только в Америке! А какая возможность общаться с научным миром! Уже полмира объездил…Но вот что обидно: все что я  здесь делаю, это так  нужно и можно было делать на родине…

СЭМ. Ты же говорил, что она тебя  больше не волнует.

ВОЛЬФ (задумчиво ) Просто обидно…обидно и горько.

СОФИ. Но ведь и в России у тебя была своя лаборатория.. и по тем меркам ты  жил  лучше, чем многие из нас…Тебя  и там ценили.

ВОЛЬФ. Да было…ценили…Но когда я подписал воззвание в защиту  Сахарова, меня вызвали в КГБ и в тот же день уволили.

СОФИ. Значит, ты сам вынужден был уехать. Зачем же винить Свету?

ВОЛЬФ. Я не хотел. Она настояла.

СОФИ. Ты должен быть ей за это благодарен. Она спасла тебя. Ты остался без любимой работы… могли и посадить. А здесь ты достиг того, что в России и даже при самых благоприятных обстоятельствах ты бы никогда не имел.

ВОЛЬФ. Да, тут  меня быстро заметили. А она потеряла  голову – увидела эти богатства вокруг – и ей сразу же захотелось все иметь. А ведь на родине мне она казалось такой скромной, непритязательной к жизненным благам. А тут.. черт знает, что с ней произошло!

СОФИ. А я ее понимаю. Поверишь, когда  здесь в первый раз зашла в магазин – у  меня закружилась голова и я заплакала. Да,  не смейтесь… Нам с детства вдалбливали в голову  про загнивающий  капитализм, учили его презирать. Обещали нам райские кущи за терпеливое строительство коммунизма…А  здесь он уже построен. Только работай.

ВОЛЬФ. Построен – не нашими руками.

СОФИ. Этот мексиканец  действительно миллионер?

ВОЛЬФ (ехидно) Если он сумел увлечь ее – значит, у него есть на это основания.

СОФИ. Видела ее как-то …Блистает, как алмаз.

ВОЛЬФ. Она просто сука!

СОФИ (вздрагивает, молча смотрит на него, спохватывается) Что-то холодно стало…Извините , мальчики. Пойду переоденусь. (Поднимается на 2 этаж)

СЭМ (вдруг очень доверительно) Старик, ты никогда не думал о возвращении?

ВОЛЬФ (резко)  Нам  обратной дороги нет!

СЭМ. Ты  так считаешь?

ВОЛЬФ. Понимаешь, поздно и…стыдно…Они там не поймут нас. Когда всем там было трудно – мы уехали. А теперь, когда появилась возможность на возрождение…

СЭМ. Я слышал, многие едут… И их хорошо встречают.

ВОЛЬФ. Едут в гости… посмотреть…Но никто там не остается.

СЭМ. А  Любимов?

ВОЛЬФ. Он оставил там своего ребенка – театр. Этого с собой не увезешь. Уверен, если бы не театр, и он бы.. Для  творческого человека любимое дело — это и есть свобода…Да  не мне говорить об этом тебе. Нет, старик, мы уже обречены  жить здесь. Будем задыхаться, но уже здесь…

СЭМ.  А я … если б…(молчит)

ВОЛЬФ. Хочешь  вернуться?

СЭМ. Вот накоплю на билет…

ВОЛЬФ. Если только в этом – возьми у меня.

СЭМ (болезненно, с вызовом) Ты думаешь, я нищий?!

ВОЛЬФ. Я не Майкл…Я знаю хорошо, что ты безумно богат своим талантом художника…Но тут обыкновенная проза: тебе нужны деньги на билет – возьми. Боишься  быть должником – расплатишься  своей картиной. Считай просто обмен.

СЭМ. Поехали вместе, как-то веселей  будет.

ВОЛЬФ. Извини…

СЭМ. Значит , ты никогда..

ВОЛЬФ. Запланировал в одно из своих путешествий

 

Спускается Софи. На ней легкое нарядное платье, отчетливо

просвечиваются очертания ее  стройной фигуры. Идет медленно,

грациозно, готовая к осмотру. Слышит последние слова Вольфа.

СОФИ.  И куда ты поедешь в этот раз, Володенька? На Гаити?

СЭМ (весело) Ты знаешь, Софи, куда он едет? Соскучился по самогонке. Может, у тебя есть?

СОФИ (весело) В Америке только на это и существует дефицит. А у нас (открывает бар)..Забыла!! У меня ничего не осталось на вечер. Приедет Илья, сядем за стол, а тут…пусто. (Бросается к телефону, набирает номер, но тут же быстро кладет трубку) Нет, Майкла нельзя отрывать…Он и так теперь очень взволнован…Да и когда заполняет налоговую ведомость – всегда отключает телефон…

ВОЛЬФ. Софи, не волнуйся…по дороге в аэропорт заедем в магазин и купим.

СОФИ. Я боюсь, что можем забыть. И Майкл очень расстроится…У нас все должно быть. Он все-все предусмотрел.

ВОЛЬФ. Хочешь, я сейчас поеду и привезу?

СОФИ. Мне надо  кое о чем с тобой поговорить…

СЭМ (медленно  поднимается) Ты хочешь, чтобы  поехал я?

СОФИ. Семечка, пожалуйста, если тебя не затруднит… выручай (Протягивает ему деньги).

СЭМ (берет, кладет в карман и протягивает к ней руку) И ключ от машины.

СОФИ. А ты разве не на машине?

СЭМ. Вчера сдал в ремонт.

СОФИ. А как к нам добрался?

СЭМ. Один приятель подкинул

СОФИ (поспешно, старается выпроводить его) Возьми  обязательно «Наполеон». Остальное по твоему усмотрению. Я знаю, что в этом ты разбираешься не хуже, чем в искусстве (кокетливо обнимает его) Но хуже, чем в женщинах….

 

Софи выводит его из дому, подталкивая в спину нетерпеливо.                            Возвращается. Некоторое время в комнате царит молчание.

Она грациозно прохаживается перед Вольфом. Он курит,                                  рассматривает ее…

 

СОФИ. Ну, здравствуй, Володенька…

ВОЛЬФ. Здравствуй, дорогая. Как жизнь?

СОФИ. Как видишь… купили новую мебель.

ВОЛЬФ. Если вы способны  покупать вещи в самых дорогих магазинах Америки—значит у вас все идет в гору.

СОФИ. Да, Майкл много работает…Я даже боюсь за него. Купил еще один бизнес. Я этого не хотела. Но он вбил в себе в голову: пока не заработает миллион — не остановится.

ВОЛЬФ. У него хорошо развита жилка бизнесмена.

СОФИ. В тебе ее нет, а все и так приходит.

ВОЛЬФ. Поверь мне, я никогда не задавался целью разбогатеть. У меня есть любимая  работа, и я счастлив, что могу отдаваться ей целиком.

СОФИ. Тебя хватает на все?

ВОЛЬФ. Что ты имеешь в виду?

СОФИ. Сказать честно?

ВОЛЬФ. По-моему, мы всегда с тобой были откровенны.

СОФИ. Что ж… слушай…утешь свое самолюбие…только, пожалуйста, не перебивай. Да! Да! Я очень скучаю по тебе…

ВОЛЬФ. Думаешь, я  нет?

СОФИ. Тогда почему ты перестал бывать у нас?

ВОЛЬФ. Нам время остановиться.

СОФИ. И давно ты это решил?

ВОЛЬФ. Не обижайся… пойми меня правильно. Я собираюсь жениться. Я хочу быть честным перед своей любимой женщиной…она этого заслуживает.

СОФИ (сдерживая слезы) Значит, я…я…

ВОЛЬФ. Софи, дорогая! Ты прекрасная женщина…я многим обязан тебе… я никогда тебя не забуду…

СОФИ. Но ведь можем хоть изредка встречаться…Ты, надеюсь, еще помнишь, какие это было  чудесные дни ?

ВОЛЬФ. Помню и ценю.

СОФИ (приближается к нему, кладет ему на плечи руки) Твои волосы. Как я люблю касаться их…Ах, как ты поседел !

ВОЛЬФ. Вот видишь, годы берут свое.

СОФИ. Да, как быстро летит время. И в Америке это особенно ощущаешь. Ведь здесь столько всего, чем мы не могли пользоваться с детства. Но полжизни прошло там, в этой проклятой богом стране. Боже, как мы там мыкались! И в свои лучшие годы!  А здесь, наконец, все у меня есть…только тебя , тебя на хватает…

ВОЛЬФ. Надеюсь, мы останемся друзьями.

СОФИ (надрывно)  Я не хочу тебя ни с кем делить!

ВОЛЬФ. Но делила же…

СОФИ (опешила) С кем?

ВОЛЬФ. С мужем.

СОФИ (резко, с обидой) Так почему ты этого же не можешь?

ВОЛЬФ. Мне трудно смотреть в глаза Майклу…Он столько для меня сделал, когда я оказался в трудном положении…Стыдно.

СОФИ. Ты  думаешь, что он о чем–то подозревает? Никогда! Из-за своего бизнеса он стал просто слепым. О, если бы ты хоть раз видел, как я плачу по ночам. Он приходит с работы поздно, весь измочаленный…В постели строит планы, считает свои доходы…он просто помешался на этом. Поверь, мне больше ничего не надо. Что я теперь имею материально — об этом и мечтать не могла…Но рядом с  ним я начала забывать, что я женщина…живая женщина…Ты спасал меня, скрашивал мои нудные дни! (плачет )

ВОЛЬФ (вдруг порывисто вскакивает, обнимает и целует Софи. Подхватывает ее на руки и несет на диван) О, моя  Софи!

СОФИ. Любимый!…Подожди, у нас, кажется, не закрыты  двери. (Идет к двери. Навстречу веселый Сэм с  пакетами) Ты?! Ты уже успел?

СЭМ. У тебя чудесная  машина! Я не позволил себя  обогнать ни одному янки! И какой  же русский не любит быстрой  езды!

СОФИ (ехидно) Тоже мне нашелся  русский!

СЭМ (весело, стучит себя  в грудь) Здесь русский дух, здесь Русью пахнет!

СОФИ. С твоим русским духом мог бы остаться в России…

СЭМ (все так же весело) А кто бы тогда сегодня тебя  выручил!

СОФИ. В Америке больше добрых людей.

СЭМ (игриво подступая к ней) Ну, кто, кто?

СОФИ. Володя, например …

СЭМ (смотрит на Вольфа) Он?! Какой же он красный! Ну и накачался! Нехорошо, старик, без меня пил. Софа, накажи его за это: поручи и ему что – нибудь — пусть сматывается, а мы с тобой  выпьем и поговорим.

ВОЛЬФ (вдруг резко)  Кончай  паясничать!

СЭМ (смотрит настороженно) Не понял… а, может, я помешал вам?

ВОЛЬФ  (взрывается) Давай  без этих пошлостей!

СЭМ. Слушай, перестань орать на меня! Учти, мой слух не воспринимает повышенное колебание воздуха.. Ты же умный человек, ученый, и должен знать: орущий – это не человек, а животное.

СОФИ. Семен, немедленно прекрати оскорблять человека!

СЭМ (поднимает перед собой  открытые ладони) Ладно, ребята. Не буду вам мешать…Я  убираюсь, но ставлю  условие: бутылку виски мне с собой…закуски не надо.

ВОЛЬФ. У всех непризнанных гениев больное воображение.

СЭМ (подходит к нему) Встань ! Я не бью  сидячих..

ВОЛЬФ. За что, старик?

СЭМ. От тебя я такого не ожидал.

СОФА (Встает между ними) Володенька,  Семочка, не надо! Я  умоляю…

СЭМ. Что ж, ради женщины…Только , прошу, не делайте из меня дурака. Я все понимаю.

ВОЛЬФ. СОФИ (вместе) Что понимаешь?

СЭМ (Софи и Вольф  настороженно смотрят на него) Вы считаете, что здесь, в Америке, достигли успеха. А я, каким был нищим в России, таким и остался (заводится). Знаю: в душе надо мной смеетесь! Презираете!  И если бы мы все здесь не были чужими на этой чужой земле – вы бы и не знались со мной. А так – друзья по несчастью.

СОФИ. Сема, дорогой, что ты  такое говоришь! Опомнись!

СЭМ. Только не затыкай мне рот! (крикливо) Вам меня никогда не понять! Вам не понять, что такое настоящая свобода! Свобода выбора не есть свобода и возможность приобретения  очередной  тряпки… Да! (топает ногами) И не смейте жалеть меня! Это я вас могу пожалеть ! (и вдруг весело, как юродивый) А могу и не пожалеть…Вот сейчас придет  Майкл  и я … все ему расскажу…

СОФИ (порывисто, испуганно) Что ты ему расскажешь?

СЭМ (помедлив) Пока он добывает свой  миллион – я его уже имею.

СОФИ (облегченно вздохнув, ехидно) Ты сам – твой  миллион!

СЭМ (с вызовом) Мои картины!

ВОЛЬФ.  Ты нашел богатого покупателя?

СЭМ. Я сам знаю цену  своим картинам. Но я их не продам вашей Америке. Я  подарю их России.

СОФИ. И когда ты собираешься это сделать ?

СЭМ. Мне 50  — время итогов и завещаний.

ВОЛЬФ. Хочешь, я организую  выставку твоих работ?

СЭМ. Майкл мне уже однажды  устроил.

ВОЛЬФ. Ну и как?

СЭМ. Я выгнал его организатора в шею! Здесь, в Америке, нет достойного ценителя. Бизнес и искусство – антиподы.

ВОЛЬФ. Ошибаешься, старик. Именно у них я видел много прекрасных коллекций.

СЭМ. У этих толстосумов один талант – делать деньги

ВОЛЬФ. Поверь мне, самые лучшие картины находятся в их частных коллекциях…Хочешь  я помогу тебе попасть в музей Хаммера ?

СЭМ (помедлив) Ты  был с ним знаком ?

ВОЛЬФ (неопределенно ) Было  дело…

СЭМ. Ты знал его самого?

ВОЛЬФ. Чему ты  удивляешься? В свободной мире, если ты что–то стоишь – это единственное основания, чтобы  наладились деловые и дружеские отношения.

СОФИ. У тебя  с ним были дружеские отношения?

ВОЛЬФ. Чисто деловые…Он заинтересовался одной моей разработкой и позвонил мне.

СОФИ. Он сам тебе звонил?

ВОЛЬФ. Да, когда он был живой, мы общались…Так что Семен, мне нужно только твое согласие…

СЭМ. Я  подумаю…

ВОЛЬФ. Не теряй  время. Пока они еще заинтересованы во мне.

СЭМ. Хорошо. Только я не хочу  быть у тебя  в долгу. Открываем совместно бизнес.  За три купленные картины  я дарю тебе одну.

СОФИ (обиженно) Ты же и нам обещал картину подарить.

СЭМ (взволнованно) Хорошо, хорошо… не обижу…Давайте  замочим нашу  сделку!

 

Садятся, разливают вино. Вбегает МАЙКЛ. Очень взволнован.

 

Картина   3

 

МАЙКЛ (с порога, взволновано) Софи! Ты не видела мои налоговые ведомости? Нет, нигде нет!

СОФИ. Ты  всегда  держишь  у себя  в сейфе.

МАЙКЛ  Я  все перерыл.

СОФИ. Может, они в спальне.

МАЙКЛ (бежит по лестнице) Ах, да!  Кажется…

СОФИ. Я просто боюсь за него…Все эти месяцы в ожидании Ильи он так нервничает…все забывает. Только и говорит о том, как его лучше встретить и уговорить приехать сюда жить. А Илья и слышать не хочет.  Вот только в гости согласился приехать. А ведь он так  хорошо мог бы здесь устроиться. Большой  специалист с превосходным знанием английского  языка.. А там он по сравнению с Майклом – нищий….И Майклу  стыдно перед ним. Вбил же себе такое в голову!

СЭМ. Значит, Илье там  лучше…и я его понимаю..

ВОЛЬФ. Софочка, он приедет, увидит все своими глазами – и сам все поймет. Я свожу его в свой офис, покажу  условия  нашей  работы, оборудование. Уверен – он не устоит.

СОФИ.  Ты  плохо знаешь Илью

ВОЛЬФ. Я же прозрел. А Илья, что глупее меня …

МАЙКЛ  (сбегает с лестницы) Нет! Нигде  нет!

СОФИ. Найдутся…кому они кроме тебя нужны.

МАЙКЛ (взрывается) Да как ты не понимаешь ! Мне придется уплатить большой штраф.

СЭМ. Ну и черт с ним! Здоровье дороже.

МАЙКЛ. Я  подписал договор – и мне надо уплатить первый взнос.

ВОЛЬФ. Миша, займешь у меня.

МАЙКЛ (ехидно) С  процентами?!

ВОЛЬФ. Свои люди – сочтемся

СОФИ. Майкл, а где  Эфроим?

МАЙКЛ. Копается  в моей  машине. Ему не нравится  шум  мотора.

ВОЛЬФ. Он механик?

МАЙКЛ. В  России  работал  технологом на автозаводе.

ВОЛЬФ. И что—не может найти работу по специальности?

СОФИ. Ему трудно дается язык.

ВОЛЬФ. Почему вы его не предупредили. Надо было учить там.

МАЙКЛ. Он не уехал, а сбежал.

ВОЛЬФ. Оттуда так просто не сбежишь — граница на замке.

МАЙКЛ.  Бегут все кто может и куда может…И кто не дурак. Я недавно был в Израиле — сколько там русских и белорусов понаехало! Записываются  евреями, платят сумасшедшие деньги за фиктивный брак с евреями…человек, чтобы  спастись из этого ада  — идет на все. А сколько туда понаехало антисемитов!

СЭМ. Перед  бедой  все национальности равны. А перед стихийным  бедствием – все становятся интернационалистами.

МАЙКЛ. То, что они натворили со страной – это не стихийное бедствие, а закономерный финал! А ведь еще в начале 20 века великий экономист Хайек, проанализировав 70 стран, которые пытались строить социализм, доказал – что это дорога в рабство. Все вовремя остановились, и стали на нормальный путь экономического развития—капиталистический. Только Германия и СССР продолжали развивать этот абсурд. И это – привело ко второй мировой войне. Гады! Сволочи! Я  ненавижу и фашизм и коммунизм. Все в этих системах оборачивается преступлением против собственного народа и человечества.  (волнуется). Беда, нищета, смерть – вот что они несут с собой! Я верю, как был Нюренбергский  процесс над фашизмом – будет и над коммунистами! И то, что происходит сейчас там – это агония. Расплата! Но людей  жалко…своих родных, близких, друзей…

СОФИ.  Миша, успокойся, прошу…нам лично они ничего больше плохого не сделают. Мы  — граждане великой и свободной страны.

МАЙКЛ (все более волнуясь) Я не могу! Не могу жить спокойно, когда мучаются живые люди. Поверьте, мне не идет кусок в горло, когда вспоминаю, как в этой богатейшей ресурсами стране нищенствуют люди, едят радиоактивные продукты…Я  послал уже десятки вызовов.. многие приехали…А вот Илья, мой  лучший друг, умница! Я не могу уговорить его. Он должен это сделать ради своих больных детей. Пусть хоть наши потомки будут счастливы…

ВОЛЬФ. Но Америка не может принимать всех.

МАЙКЛ (с болью) Но лучших она должна и обязана принять. Я все сделаю для Ильи. Куплю дом, буду кормить…

СОФИ. Майкл, вот увидишь, он приедет, и мы все сможем его убедить. Вот и Володя обещал помочь…

МАЙКЛ (уязвленный) Он?! Да я столько лет не могу этого сделать! Он одно заладил: «Родина! Родина! Стыдно перед теми, кто остается!» Да какая же это родина, если хуже всего в ней живется самым честным и талантливым людям! Остаются только те, у кого нет возможности удрать…

ВОЛЬФ. Недавно анекдот слышал. Приходит в отдел кадров устраиваться на работу человек и спрашивает: «Места есть?» Ему отвечают: «Сколько угодно» -«Возьмите меня.» — «Как ваша фамилия ?» — «Рабинович. Я ученый, профессор» Начальник говорит: «Вас не возьмем» Рабинович  возмущается: «Вы антисемит!» —

Начальник отвечает: «Умные давно все уехали, а дураков мы не берем».

СЭМ (задумчиво) А  может,  Илья  прав…

МАЙКЛ (кричит) Что ты мелешь!

СЭМ. «Счастлив тот, кто посетил сей мир в его минуты  роковые…»

МАЙКЛ. Замолчи!! Их мир – проклятый! А ты, такой же дурак, как и Илья! Но просто оказался хитрее  — уехал. А он, в отличие от тебя, здесь бы развернулся …

ВОЛЬФ. Майкл, я обещаю тебя, сделать все возможное и невозможное.

СОФИ (поспешно) Миша, ты же знаешь, если Володя что обещает-выполнит!

МАЙКЛ (взрывается) Почему ты  веришь ему, а не мне?

СОФИ. Как ты разговариваешь со мной!

МАЙКЛ. Значит, есть основания! И не делай вид, что не понимаешь! Я давно все знаю, но молчу. Потому что хочу, чтобы всем было хорошо (бегает возбужденно, говорит, как в бреду) Я, я его спасу! Только бы он долетел.. Нас ждет самолет…мы с Ильей полетим к нашему президенту…мы все ему расскажем…нельзя  верить Москве…Они там все лгут…красные лгуны…Но мы откроем глаза нашему  президенту…Мы ..мы  ..всех спасем!…

СЭМ (Подходит к нему с бокалом вина) Старик, давай за это выпьем!

МАЙКЛ (отталкивает его руку с бокалом) Прочь! Я должен лететь! Меня ждет самолет…

СОФИ (кричит) Мишенька, что с тобой? Я боюсь! (выбивает бокал у Сэма) Уйди! Ему нельзя  пить! Володя, ну сделайте что – нибудь!

ВОЛЬФ (подходит к мечущемуся по комнате Майклу, обнимает его) Миша, и я с тобой полечу…Мы  все полетим…Но видишь, сегодня не летная погода…скоро будет гроза…

 

Доносятся  раскаты  грома

 

МАЙКЛ (дико озирается) А он летит…там высоко…Надо спасть его! (хватает телефонную трубку) Мисс! Хэлло! Сделайте что-нибудь! Остановите грозу! Вы же самая  лучшая в мире фирма. Вы обязаны! Я заплачу!

СОФИ (обнимает его) Мишенька, видишь, как все хорошо. Он летит.. мы сейчас поедем в аэропорт встречать Илью…надо собираться…

МАЙКЛ (оглядывает всех)  Где Фима?

СОФИ. Он чинит твою машину.

МАЙКЛ. Да…сейчас все едем.. кортежем.. с американским флагом на капоте. Прошу вас, все вместе… вы мне обещали…надо спасать Илью.

СЭМ (становится перед ним на колени) Старик, я преклоняюсь перед тобой! Увидишь, все будет хорошо…Я смогу его убедить. Он  послушает меня.

МАЙКЛ Тебя?! Да чего ты здесь достиг?! Нет, ты молчи! Рта не смей открывать! Я достиг! Я его самый лучший  друг!

ВОЛЬФ. Да, Миша, ты для нас всех лучший друг. И мы, его друзья, поможем ему…

МАЙКЛ (озирается) Алекс…Где Алекс?!

СОФИ (бросается к телефону) Я звоню ему…Женя, ты? Не узнаешь мой голос…Это я…я .Софа! Где Алекс? Выехал…давно? (Майклу) Миша, он уже подъезжает к нам.

МАЙКЛ. Он не опоздает?! (подбегает к двери, кричит) Фима, у тебя  все готово?

ЭФРОИМ (голос) Заканчиваю…

МАЙКЛ (выбегает) Быстрее! Нас ждет самолет!

 

В  комнате  гнетущее молчание.

 

ВОЛЬФ. Софа, с ним раньше подобное случалось?

СОФИ. Однажды в России, он кричал, что поедете к Брежневу и все ему расскажет…

ВОЛЬФ. А что тогда было?

СОФИ. Когда мы поженились, он устроился на работу и перешел учиться на заочное отделение. Во время защиты диплома, на это дается на работе полгода, его уволили, даже не предупредив его. Представляете положение: я вот – вот должна родить, а он безработный.

ВОЛЬФ. В каком году  это было?

СОФИ. В 1967

ВОЛЬФ. Памятная  картина. Тогда Израиль победил Египет в семидневной войне — и наше правительство вымещало злобу на своих советских евреях. Моего отца  понизили в должности, меня не приняли в аспирантуру…

СЭМ. Мою картину сняли перед самым открытием выставки. Это была  моя первая и последняя попытка выставляться…Пришел забирать картину, а ее украли..

ВОЛЬФ. Они тебе заплатили компенсацию?

СЭМ. Ну, ты и наивняк!

ВОЛЬФ. А ты требовал?

СЭМ. Сам что ли не знаешь – пустое это было дело…Я просто решил: раз у меня среди всех картин украли – это и есть лучшее признание  моего творчества…

АЛЕКС (вбегает) Хавейрем! Товарищи! Чего это Майкл орет на Эфроима?

СОФИ (выбегает) Беда! Ой, господи, какая  беда!

 

Все  бегут  за ней.

 

 

Картина  4

 

Некоторое время  сцена  пуста. Доносятся крики, ругань, возня.

Задом, пятясь, входит Софи. За ней Вольф и Сэм тащат Майкла.

 

 

СОФИ. Сюда! Сюда!

МАЙКЛ (упирается, кричит) Пустите меня! Он предатель. Он агент КГБ! Он специально сломал мою машину. Он не хочет, чтобы Илья приехал. Вы все предатели Америки! И ты, Софка, снюхалась с этими изменниками. Знаю, я все давно знаю.. вы все агенты  КГБ!

 

Майкла несут на диван, укладывают. Он вырывается, бегает.

 

МАЙКЛ (кричит) Предатели! Враги народа! Прочь с моей дороги…Я все равно спасу Илью…Мы с ним спасем нашего президента …Нас ждет самолет. Мы полетим к нему и все расскажем! Про Москву…Ему нельзя туда…к ним…к этим…Им нельзя верить…Они обманут его! Они всех обманывают. Пустите! Я вас всех перестреляю!

 

Вырывается, бросается к камину, достает пистолет. Все в шоке.

 

МАЙКЛ (ходит с пистолетом перед ними) Говорит медленно тяжелым голосом) Вы хотели помешать мне лететь к президенту. Не выйдет! Я вас всех убью, но спасу Америку…Я спасу всех своих друзей из России…К стенке! Все лицом к стенке! Руки над головой (орет) К стенке! Я сказал: всем к стенке и руки над головой!

 

Все становятся к стенке лицом и поднимают руки. Майкл ходит перед ними с   пистолетом  наизготовку. Поочередно подходит к каждому.

 

МАЙКЛ (Вольфу) Подлец! Я все от тебя терпел и прощал…Когда от тебя  удрала жена, ты был готов покончить с собой. Потому что мы здесь все свои среди чужих. И чтобы выжить – надо всем держаться вместе.. и делить между  собой  все … даже самое дорогое…Ты, думаешь, что она любит тебя. Это я все подстроил, чтобы спасти тебя…(подходит к Софи) А ты, сука, поверила ему! Он не любит тебя! Он ухватился за тебя, как утопающий за соломинку. От бабы  есть лекарство — другая баба…А ты…ты…Я все делал ради тебя и там в России…выкручивался, лгал, воровал, чтобы сделать твою жизнь богатой и счастливой…На все шел только ради тебя. Потому что не он, а тебя …тебя…А ты – сука!

МАЙКЛ (Алексу) Я вытащил тебя из дерьма. Я кормил тебя. Дал работу…Спас, когда ты взрезал себе вены. Заплатил за твою операцию…А ты хочешь помешать мне лететь к президенту…Хочешь, чтобы Москва обманула его…Я вас всех убью, но этого не допущу. Мы вместе с президентом спасем всех  людей  России. А ты — неблагодарный  хам и предатель!…

МАЙКЛ (Эфроиму) Тебя я мог бы и простить! Ты еще ничего не понял в этой жизнь здесь. Но я тебя убью, потому что ты хотел помешать мне исполнить священный долг  гражданина Америки!

МАЙКЛ (Сэму) А тебя я убью первым! Эти вы, мазилы, извращаете сознание  простых трудовых людей. На своем вранье там в России  зарабатываете деньги. Но здесь, в свободной Америке, это вам не пройдет…Здесь надо уметь работать, как все нормальные люди. Здесь никто не купит твоей  мазни…Это только в России могут платить деньги за вашу  брехню. Потому что там все построено на брехне — оттого там и нет жизни для людей! А мы, американцы, хорошо знаем, что вы лжецы и развратители. От вас и есть все беды  в жизни…Выходи!

СЭЙМ. Майкл.

МАЙКЛ. Молчать! Руки! Иди к выходу, а то загадишь своей черной  кровью мою новую  мебель!

СЭМ (поворачивается к  нему лицом, опускает руки)  Майкл…

МАЙКЛ  Я  сказал  — руки!

СЭМ (спокойно)  Миша, я имею права на последнее слово.

МАЙКЛ. Что, все еще не наговорился?!

СЭМ. Миша, ты здесь среди нас самый хороший, добрый и мужественный человек. Я всегда восхищался  тобой. Ты  умеешь  жить всегда и везде. А ведь жить  вообще в этом проклятом мире, где  каждый готов перегрызть глотку другому, чтобы  выжить –это выше человеческих сил…а ты умеешь…И при этом остаешься  добрым, и поделишься последним куском хлеба…Я…мы все благодарны тебе, обязаны тебе многим…Делай, как велит твоя совесть…Я готов принять смерть от твоей  руки. Так велит тебе твое сердце, которое хочет спасти всех…Знай же, я прощаю тебя и люблю. ..Пошли, я готов (поворачивается и идет к выходу)

МАЙКЛ (растерянно опускает пистолет. Молчит…Вдруг орет) Врешь! Опять врешь! Мне не надо твоего прощения! Я убью тебя! Я убью каждого, кто участвует в заговоре Москвы против Америки!

 

ВОЛЬФ  срывается с места, набрасывается на МАЙКЛА, выбивает

пистолет, Эфроим и Алекс помогают. Все вместе заваливаю Майкла

на пол.

 

МАЙКЛ (кричит) Сэм, я поверил тебе, а ты опять соврал! Вы все предатели и агенты КГБ! Вы губите всех людей в России! Теперь и здесь в Америке  хотите совершить ваши преступления. Ненавижу! Не выйдет!

ВОЛЬФ. Софа, веревку!

СОФИ  Что вы хотите с ним сделать?!

ВОЛЬФ. Немедленно тащи веревку!

СОФИ (Выбегает, приносит  веревку) Вот…вот… что с ним…не делайте ему больно…осторожно.. я  умоляю  вас…( плачет)

ВОЛЬФ. Он буйный…вызывайте бригаду!

 

Майкла  вяжут. Он орет. Алекс  подбегает к телефону.

АЛЕКС. Алло! Клиника!

СОФИ. Нельзя! Нельзя  этого делать! (нажимает на рычаг)

АЛЕКС. Ты что — они спасут его.

СОФИ. Его отвезут в психушку… об этом узнает весь город… пойдут слухи.. он потеряет клиентов…он мне этого никогда не  простит..

АЛЕКС. Что же делать?!

 

Майкл, привязанный  к креслу, орет.

СОФИ. Осторожно, он упадет!

 

СЭМ И ВОЛЬФ прижимают кресло диваном к стене.

МАЙКЛ.  Пить!

СОФИ. Сейчас, Мишенька, я сейчас принесу …(убегает)

МАЙКЛ. Пустите меня…Меня ждет президент! Я все ему должен рассказать про Москву. Они там  издеваются над собственным народом. Они его грабят и уничтожают. Они и есть настоящие эксплуататоры…захватчики прибавочной стоимости …А наш президент об этом не знает…он верит им. Они хотят его заманить к себе и убить…Подонки! Вот как вы отблагодарили Америку, которая спасла вас! Вы хотите погубить нашего президента, нашего отца и спасителя! Он ведь не знает их…  Ему  повезло никогда не родиться и не жить в этой  проклятой стране. А я все это испытал на собственной  шкуре…И я хочу  спасти всех. Пустите. Меня ждет самолет…Я должен остановить это преступление! Это мой долг гражданина Америки…Предатели… убийцы… сообщники…агенты..

СОФИ (вбегает со стаканом воды) Мишенька, родной. Пей.. тебе будет хорошо… сейчас. .. очень хорошо…

 

Поит его, запрокинув ему голову. Майкл  жадно пьет, смотрит

безумными глазами. Вдруг резко опускает голову и храпит.

 

АЛЕКС.  Ой, что с ним?

СОФИ. Я дала ему сильное снотворное…Мальчики, надо ехать встречать Илью. Осталось  полчаса….

ЭФРОИМ. Я поеду.

АЛЕКС. ВОЛЬФ. Мы едем.

СОФИ… Да.. да… вместе, Майкл очень хотел, чтобы эскортом. Сэм, прошу тебя, останься со мной…мне страшно…я боюсь…какое несчастье…хорошо, что этого не видит сын…

 

ЭФРОИМ, ВОЛЬФ, АЛЕКС выходят. Слышится шум заводящихся  машин.

 

СЭМ. А где  сын?

СОФИ. В Париже…Я просила его быть дома к приезду Ильи….Он обещал…Мы все так  ждали приезда  Ильи…Как радовался Майкл ! Что же теперь подумает Илья про нас …

СЭМ. Майкл  увидит Илью — и все у него пройдет.

СОФИ. А как мы все это ему объясним ?

СЭМ. Даже чистокровные  американцы не застрахованы от болезней.

СОФИ. Но это не грипп, не ангина.. даже не СПИД… это…Ой! (хватает флажки и выбегает из дому) Мальчики, вы забыли флажки! (Возвращается, обмахивается флажками, как веером, бросает)  Уехали…

 

Картина  5

 

 

СЭМ. Софи, знобит меня  что-то…давай  выпьем.

СОФИ (садится  в кресло. Смотрит на Майкла ) Я  боюсь за него…кажется, на этот раз все намного серьезней…

СЭМ. Типичный  стресс… многие эмигранты  подвержены  ему.

СОФИ. Мы  живем здесь уже двадцать лет.

СЭМ. Никто из нас от него не застрахован. Это для нас пожизненная хроническая болезнь…эмигранта…Софа, признаюсь тебе честно…на втором году  жизни здесь я чуть не взрезал себе вены, как Алекс…а вот видишь, живу как-то…

СОФИ. И почему это с нами всеми такое происходит?…Разве мы могли мечтать о такой жизни, как здесь…Кажется, все теперь у нас есть…свободная богатая страна…а вот настоящего счастья так и нет. Я иногда чувствую себя такой одинокой, что хочется  выть…

СЭМ. Тебе–то чего мучаться. С тобой Майкл – он надежная опора.

СОФИ. Да, он добрый, хороший…но мне кажется, что и он несчастен здесь..

СЭМ. Ты ошибаешься. Здесь он оказался в своей стихии. Не каждому  эмигранту  удается сделать то, что он сумел. Меня просто восхищает, как ему  хватает на все выдержки, сил, энергии.

СОФИ. Он всегда мечтал вырваться из нищеты…У них в семье было шестеро детей. Мать – больная, отец – инвалид, герой войны. Весь в наградах, а карман пустой. Но какой патриот! Все его дети уехали, а он и слышать не хочет: родина для него дороже детей. А что она для него сделала? Паек колбасы на праздник да обои без очереди…

СЭМ. У человека есть  свои святые ценности в жизни.

СОФИ. Да что он знает о настоящих ценностях! Всю жизнь, как крепостной, прожил в своем местечке.

СЭМ. Вы ему помогаете?

СОФИ. Мы ему, как приехали сюда, выслали несколько посылок. Но он их даже не пошел получать. А нам по телефону заявил: «Я не опущусь до того, чтобы питаться подачками проклятых империалистов – эксплуататоров!»

СЭМ. Так и живет один?

СОФИ. После смерти жены ушел в приют для инвалидов войны…А дети его живут в разных странах.

СЭМ. Увидишь, он приедет.

СОФИ. Ты его плохо знаешь. С голоду подохнет, а не расстанется со своим партбилетом. Фанатик! (хватается за голову) Господи, что происходит! Какое несчастье – все родные разъехались по свету. Мои родственники живут в Канаде, Австралии…Майкла – в Германии, Израиле…Кто куда сумел оттуда удрать…Не мы выбираем – нас выбирают…

СЭМ. А почему бы  вам не собраться всем вместе, в одной стране?

СОФИ. У каждого теперь свои обстоятельства и интерес…У Майкла здесь хорошо идет бизнес. И он не будет рисковать. А для него здесь очень плохой  климат — не переносит жару…А вот сына тянет в Европу…Ты знаешь, о чем я мечтаю? Хоть раз  нашим родным собраться  всем вместе, за одним столом, как было когда-то…Как это хорошо всем родным людям жить рядом, ходить друг к другу в гости, когда тебе захочется… как это было в детстве…Пусть бедность, голодно.. но все вместе  родные (плачет).

СЭМ (подсаживается к ней на диван) Софочка, дорогая, надо держаться…У вас  все хорошо сложилось…вы обеспеченные люди…вам не страшно встретить старость…можете в любой  момент позволить себе съездить к своим родным. У вас хороший сын, слава богу, здоровы. Все – все у вас  будет хорошо…

СОФИ. (растроганно) Да, ты прав…грех жаловаться. Но почему с годами я живу все больше в каком–то напряжении и страхе? Страшно было в России…Но здесь какой-то другой страх. Словно я кого-то обворовала и живу на чужие деньги, как-то на душе холодно…хочется тепла…покоя. А здесь такой бешенный ритм жизни. Я устала…очень устала…

СЭМ (обнимает ее, гладит успокаивающе по плечу) Софочка, все у вас будет хорошо…Ты прекрасная женщина и заслуживаешь хорошей жизни. (Софи кладет ему на плечо голову) Хочешь, признаюсь тебе? Если бы у меня была такая жена, как ты, и у меня  бы  здесь все хорошо сложилось.

 

Молча сидят. На последних словах Сэма Майкл открывает

глаза, оглядывается. Видит обнявшихся Софи и Сэма.

Крутится, пытается вырваться. Кричит. Софи и  Сэм

испуганно вскакивают и застывают

 

МАЙКЛ. Теперь ты  с ним связалась! С этим идиотом и мазилой! Здесь ты готова спутаться с каждым. Даже с этим нищим обормотом и пачкуном! Выпустите меня!

СОФИ (подходит к нему, гладит) Мишенька, дорогой. Все прошло? Теперь тебе хорошо?

МАЙКЛ (мотает головой, дергается) Я  убью тебя, сука!

СЭМ. Миша. Перестань оскорблять эту прекрасную женщину. Она ни в  чем не виновата. Она очень переживает за тебя. Я никак не могу ее успокоить.

МАЙКЛ. Вон из моего дома! Я сейчас позвоню в полицию! (Пытается вырваться, дергается, корчится. Кресло падает вместе с ним) Помогите! Полиция! Сынок! Люди!

 

Слышны  звуки приближающихся  машин. Доносится  топот ног,  хлопает дверь.

МАЙКЛ (кричит) Илья! Ты мой единственный друг! Они все здесь предатели и агенты КГБ…Спаси меня! Ты видишь, что они со мной сделали…Скорее…Нас ждет самолет. Мы с тобой  полетим к президенту… Мы все ему расскажем! Нам он поверит. Мы должны  спасти всех, кого обманула Москва (Гремит усиленно гроза). Мы с тобой не боимся грозы! Никого не боимся! Мы должны с тобой лететь к  нашему президенту и предупредить его. И здесь в Америки появилось много ее врагов… Они  агенты КГБ! Им нельзя  верить… мы  с  тобой всех спасем! Мы летим с тобой…Летим! высоко – высоко…Мы  спасем Америку от Москвы.. Летим!!…

 

Гаснет свет, гремит гроза, сверкает  молния.