1

Сергея отдали в музыкальную школу в семь лет. С той поры каждый вечер, когда мама хлопотала на кухне, его усаживали за пианино – заниматься. Ноги его не доставали до пола, и он болтал ими в воздухе, пока не задевал блестящую стенку пианино. На подозрительный звук вбегала в комнату мама и бранила его:

— Перестань дергать ногами. Поломаешь инструмент. Играй, играй же музыку!

И скрывалась снова на кухне. Через открытую дверь (мама специально держала ее открытой) доносились вкусные запахи, и Сергей рассеянно смотрел в ноты, шарил непослушными пальцами по клавишам. Поспешно проигрывал задание тридцать раз, как наставляла мама. Он не вслушивался в голос пианино, а смотрел, как утопали под его пальцами податливые клавиши, и они казались ему похожими на белую лестницу звуков. Когда он, задумавшись, переставал извлекать звуки – тот час из кухни доносился голос мамы:

—         Сережа, я опять не слышу музыки!

Вздохнув, Сергей бил по клавишам. Из-под руки вылетали чуждые друг другу звуки и быстро утомляли его.

Вот когда он дома один, он играет долго и с удовольствием. Он может изобразить все: и шаги мамы, быстрые и шумные, и стук капли дождя о стекло, и раскаты грома, и лай собаки, и как тихо в комнату входит солнце. Но родители, послушав его музыку, сказали: «Перестань дурачиться. Играй урок».

Закрыв глаза, он тычет пальцами в холодные клавиши, и одинокие звуки, замирая, бьются о стены комнаты и исчезают, неведома куда. И тогда слышен торопливый ход будильника, шипение сала на сковородке в кухне, шелест переворачиваемой страницы – читает отец.

Он опять находит эти звуки, и они ему нравятся – звонкие, радостные, ласковые, словно в солнечном свете кружится на ветру зеленый лист. Ему так хочется удержать эти звуки! Он потихоньку сползает со стула, подходит к двери на кухню и осторожненько закрывает ее, потом, поднявшись на подоконник, закрывает форточку. Но, оглянувшись, видит, как мама, стерев с крышки пианино воображаемую пыль, сажает на нее лохматого игрушечного пса с единственным пуговичным глазом.

Сергей бежит в свою комнату и с размаху рушит ногой кубики. Рассыпаясь, они докатываются до стены.

Ложась спать, он долго ворочается в постели и слышит, как жалуется мама:

— Что делать? Столько денег на инструмент ухлопали…

— Не всем же музыкантами быть, — успокаивает ее папа. — Станет строителем – он с кубиками любит возится.

— Ты не хочешь счастья своему ребенку!

— Может не в этом счастье.

— А в чем?

Но Сергей не слышит, что отвечает папа. Он уже спит, и снится ему, как звенит в солнечном луче большой зеленый лист…

Экзамен по музыке, к великому сожалению мамы, Сергей сдал не на пятерку. А через несколько дней после окончания занятий в школе его отправили на все лето в деревню, к бабушке.

2

Ему здесь было хорошо.

Лес начинался у деревни. Чуть поодаль от опушки, вся в ромашках, притаилась маленькая полянка.

Однажды Сергей лежал на полянке и смотрел в чистое высокое небо. Шум деревьев то затихал, то снова нарастал. В этом шуме он различал затяжное дыхание сосен и легкий рассыпающийся перезвон берез. И вдруг – одинокий голос кукушки. Такое печальное « ку-ку»…

Сергею захотелось услышать ее еще раз. Но кукушка молчала. Тогда он тихо повторил за ней «ку-ку». Она откликнулась, уже издали, и опять смолкла. Затаив дыхание, он долго ждал полной тишины.

Но тишины в лесу не было: жалобно кряхтела старая сосна с высохшей верхушкой, потом треснула ветка. Сергей повторил эти звуки. Он легко воспроизвел неожиданное и знакомое карканье ворона. Потом увидел, как трепещет в синем небе звенящая точка – жаворонок. Подражать ему было трудно. И тогда он вспомнил пианино и очень ясно увидел по правую руку ту клавишу, звук которой бы так похож на голос жаворонка. Ему так хотелось дотронуться до нее, что он тут же на песке, провел две линии, перечеркнул их много раз поперек и нажал на одну из клеток. Песок раздвинулся под пальцем с неуловимым шуршанием. А голос жаворонка исчез из памяти…

Он прибежал к бабушке и крикнул ей с порога:

— Хочу домой!

— Что ты, внучек? Еще лето не кончилось. На вот свеженького молочка попей. Скоро уж мама приедет за тобой, — улыбалась бабушка, наливая в большую кружку белое, как клавиши, молоко. И он слышал, как, всплескивая в ведре, с мягким шумом лилось оно, и потом раздался о пустой стол глухой звук потяжелевшей кружки.

Вечером  Сергей понуро слонялся по комнате.

— Лег бы ты спать, внучек. Поздно уже,  — сказала бабушка, развязывая косынку  и распуская волосы.

— Иду, — ответил он грустно, прислушиваясь, как за темным окном тарахтит телега и поскрипывают колеса.

Прильнув лбом к стеклу, увидел, как огонек папиросы таинственно осветил лицо возчика, услышал его зычный голос: «Но, чтоб тебя!» И долгим эхом пронеслось в звенящей тишине деревни: « О-о-о!»

Засыпает Сергей быстро. Но сегодня он успевает услышать и понять и тихое дыхание бабушки, и звон о пустой таз упавшей капли из умывальника, дремотное урчание кошки и далекую – далекую песню…

3

В конце августа родители забрали Сергея домой.

Радостный, он поднимался вприпрыжку на третий этаж. Проскользнув под рукой отца, влетел в комнату.

На розовой стене темнел еще не выгоревший на солнце большой квадрат. В комнате было просторно и пусто.

— Вот, Сережа, — сказала мама, — пианино мы продали. Теперь ты будешь заниматься фигурным катанием. Еле устроила тебя…